Ученик воина - Страница 97

– Если ты вот так представляешь себе шутки, ты страннее, чем…

– Это – смерть, – голос Майлза упал до шепота, заставив Айвена подпрыгнуть на месте. – Измена. Гражданская война. Предательство, диверсия и почти наверняка – убийство. Зло…

– Ты случайно больше не принимал этих болеутоляющих, на которые у тебя аллергия, а? – испуганно спросил Айвен.

Майлз бешено заходил туда-сюда. Он испытывал неодолимый порыв схватить Айвена и как следует встряхнуть – в надежде, что хаотически дрейфующая у того в голове информация кристаллизуется в логическую цепочку доводов.

– Если тяги Неклина курьерского корабля Димира были повреждены в результате диверсии во время остановки на Колонии Бета, пройдут недели, прежде чем корабля хватятся. Все, что знают в посольстве Барраяра, – корабль отправился на задание, совершил прыжок… и не существует способа узнать, находясь на Бете, появился он с противоположной стороны или нет. Какой совершенный способ избавиться от улик… – Майлз представил смятение и ужас людей на борту корабля, когда прыжок пошел не как надо и их тела начали струиться и расплываться, словно акварельные картинки под дождем… Он заставил свои мысли вернуться к абстрактным рассуждениям.

– Не понимаю. Где, по-твоему, Димир? – спросил Айвен.

– Он мертв. Полностью и окончательно мертв. И ты должен был быть полностью и окончательно мертв, но ты опоздал на корабль. – Он издал высокий, истерический смешок. И взял себя в руки – в буквальном смысле, обхватив свои плечи ладонями. – Полагаю, они посчитали – если задача была избавиться от пергамента, – что они и тебя туда кинут. В этом сюжете просматривается определенная экономия; как раз такой склад ума, надо думать, доведет и до прокуратуры.

– Ну-ка, сдай назад, – потребовал Айвен. – Что вообще, по-твоему, было в этом пергаменте – и какие к черту «они»? Ты становишься таким же параноиком, как старина Ботари.

– Черная лента. Это было обвинение в преступлениях, за которые полагается смертная казнь. Императорский ордер на мой арест по смертельному обвинению, выдвинутому в Совете Графов. А обвинение? Ты сам сказал. Нарушение закона Форлопулоса. Измена, Айвен! Теперь спроси-ка себя: кому выгодно, если меня осудят за измену?

– Никому, – быстро ответил Айвен.

– Хорошо, – Майлз воздел глаза к небу. – Попробуй по-другому. Кто пострадает, если меня осудят за измену?

– О, твоего отца это бы просто уничтожило. Я хочу сказать, окна его кабинета выходят на Главную Площадь. Каждый рабочий день он стоял бы у окна и смотрел, как ты умираешь от голода. – Айвен смущенно кашлянул. – Это бы свело его с ума.

Майлз шагал туда и сюда. – Убрать его наследника – будет это казнь или ссылка, – сломить его дух, свалить его самого и его центристскую коалицию вместе с ним… Или заставить его превратить фальшивое обвинение в настоящее в попытке меня спасти и сместить его – уже за измену. Что за дьявольская «вилка»! – Умом он восхищался идеальным совершенством заговора, в то время как от свирепой ярости у него чуть дух не перехватывало.

Айвен покачал головой. – Чтобы все зашло так далеко и твой отец этому не воспрепятствовал? Я имею в виду: он, может, и знаменит своей беспристрастностью, но предел есть даже у него!

– Ты видел свиток. Если они самого Грегора дожали до состояния подозрительности… – проговорил Майлз медленно. – Суд может как признать виновным, так и оправдать. Если бы я объявился там добровольно, это было бы окольным способом доказать, что в мои намерения не входила измена. Разумеется, это работает и в обе стороны: если я не пришел – это явная презумпция моей вины. Но я вряд ли смог бы там появиться, не будучи информированным, что суд вообще имеет место, верно?

– Совет графов – вздорная компания древних ископаемых, – возразил Айвен. – Твои заговорщики должны были бы учитывать ту жуткую возможность, что голосование может зайти в тупик. Никто не захочет, чтобы в подобном деле его поймали на голосовании за проигравшую сторону. В любом случае дело бы закончилось кровопролитием.

– Может, их вынудили. Может, мой отец с Иллианом наконец обложили Хессмана, и тот решил, что лучшая защита – нападение?

– А что во всем этом для Фордрозды? Почему бы ему просто не кинуть Хессмана волкам?

– А! – произнес Майлз – Вот тут я… я спрашиваю себя, может я и вправду немного не в себе, – но проследи-ка эту цепочку. Граф Фордрозда, лорд Фортейн, я, ты, мой отец – а чей наследник мой отец?

– Твоего деда. А он умер, помнишь? Майлз, ты меня не убедишь, что граф Фордрозда задумал прикончить пятерых человек ради того, чтобы унаследовать провинцию Дендария. Бога ради, он ведь граф Лоримела! Он богач. Дендария не пополнит, а истощит его кошелек.

– При чем здесь дед? Мы говорим совсем о другом титуле. Айвен, на Барраяре существует широкая фракция исторически подкованных людей, которые утверждают, и могут это доказать, что салическое ограничение на наследование империи не имеет основания ни в нашем законе, ни в традиции. В конце концов, сам Дорка наследовал по линии матери.

– Да, и твой отец не прочь бы погрузить всю эту фракцию до единого человека на корабли и отправить… хм… в летние лагеря.

– Кто наследник Грегора?

– Прямо сейчас – никто. Поэтому все, кто имеет к этому хоть какое-то отношение, женятся и принимаются плодить детей…

– А если бы салическая линия наследования была допустима, кто был бы его наследником?

Айвен не дал себя смутить. – Твой отец. Это всякий знает. И всякий к тому же знает, что он к трону Империи и прикоснуться не пожелает, так ведь? Все это весьма необдуманно, Майлз.