Ученик воина - Страница 74

Казначей изумленно на него уставился. – Устное соглашение? Устное соглашение – это не контракт!

Майлз напрягся. – Устное соглашение – самый обязывающий из видов контракта! Душа человека – в его дыхании, а значит – и в его голосе. Единожды дав обещание, ты обязан его исполнить.

– Мистицизм здесь не уместен…

– Это не мистицизм, а общепринятый юридический принцип. – На Барраяре, сообразил Майлз.

– Впервые об таком слышу.

– Майор Даум его отлично понимал.

– Майор Даум был из Разведки. Специализировался на инопланетниках. А я как раз из Департамента Финансов…

– Значит, вы отказываетесь исполнить слово, данное вашим погибшим товарищем? Но вы же кадровый военный, не наемник какой-то…

Казначей покачал головой: – Не понимаю, о чем это вы бормочете. Но если груз в порядке, вам заплатят. Здесь вам не Единение Джексона.

Майлз слегка расслабился. – Очень хорошо. – «Этот казначей – не фор, ничего даже похожего. Маловероятно, что я нанесу ему смертельное оскорбление, пересчитав деньги у него на глазах.» – Давайте посмотрим.

Казначей кивнул своему помощнику, и тот набрал цифровой код. Майлз затаил дыхание, радостно предвкушая зрелище самой большой кучи денег за всю свою жизнь… Крышка откинулась, и под ней обнаружилось бесчисленное множество упакованных в тугие пачки разноцветных кусочков бумаги. Повисла долгая, долгая пауза.

Майлз соскользнул со своего насеста – до того он, сидел, покачивая ногой, на столе для конференций – и вытащил одну из пачек. Каждая содержала с сотню одинаковых ярко гравированных картинок, состоящих из рисунков, цифр и букв странного, похожего на рукописный, алфавита. Бумага была тонкой, почти непрочной. Он вытянул одну штуку и поднес к свету.

– Что это такое? – спросил он наконец.

Казначей поднял брови. – Валюта в банкнотах. Служит в качестве дензнаков на большинстве планет.

– Это я знаю. Но что это за валюта?

– Фелицианские миллифениги.

– Миллифениги… – Прозвучало это слегка как ругательство. – Сколько здесь в переводе на настоящие деньги? Бетанские доллары или, скажем, барраярские имперские марки?

– А кто пользуется барраярскими марками? – озадаченно пробормотал помощник казначея.

Казначей прочистил горло: – В ежегодном списке Бетанской Валютной Биржи миллифениги котировались по отношению к бетанскому доллару по курсу 150%, – торопливо процитировал он.

– Разве это было не почти год назад? Что сейчас?

Казначей вдруг обнаружил за иллюминатором что-то достойное разглядывания. – Оссеровская блокада не дает нам возможности узнавать текущий валютный курс.

– Да-а? Ладно, тогда какая у вас имеется самая последняя цифра?

Казначей снова откашлялся; голос его сделался необычайно тихим: – Из-за блокады – ну, вы понимаете, – почти вся информация о ходе войны поступает на другие планеты от пеллиан…

– Курс, пожалуйста.

– Мы не знаем…

– Последний курс! – прошипел Майлз.

Казначей вздрогнул. – Мы правда не знаем, сэр. Последнее, что мы слышали: фелицианская валюта… – голос его сделался почти беззвучным, – …снята с торгов.

Майлз нащупал свой кинжал. – И чем же тогда эти миллифениги… – пожалуй, он опытным путем найдет, какой именно крепости яд следует вложить в произношение этого слова, – …обеспечены?

– Правительством Фелиции, – гордо вскинул голову казначей.

– Тем самым, которое проигрывает эту войну, верно?

Казначей пробормотал что-то невнятное.

– Вы же эту войну проигрываете, или как?

– Потеря позиций на дальних орбитах была просто запланированным отходом, – безнадежно принялся объяснять казначей. – Мы по-прежнему контролируем воздушное пространство планеты.

– Миллифениги, – фыркнул Майлз. – Миллифениги… Ладно, мне нужны бетанские доллары! – Он яростно воззрился на казначея.

Ответ казначея был именно таким, каким он должен быть у человека, гордость которого уязвлена и который загнан в угол. – Никаких бетанских долларов нет! Все, до последнего цента, плюс каждую кроху любой другой галактической валюты, которую удалось наскрести, – мы отправили с майором Даумом, чтобы он купил этот груз…

– … доставляя который, я не раз рисковал жизнью.

– … доставляя который, он погиб!

Майлз вздохнул, понимая, что этот спор ему не выиграть. Как бы вызывающе или запальчиво он себя ни вел, ему не выжать бетанских долларов из правительства, которое их не имеет.

– Миллифениги, – пробормотал он.

– Мне нужно идти, – сказал казначей, – подписать опись груза.

Майлз устало махнул ему рукой. – Да, идите.

Казначей вместе с помощником скрылись, оставив его в роскошном конференц-зале наедине с двумя ящиками денег. То, что казначей не удосужился ни выставить охрану, ни потребовать расписку, ни приглядеть за их пересчетом, лишь подтверждало, что ценность их равна нулю.

Майлз выстроил перед собой на столе из этих штук пирамидку и уставился на нее, положив голову на скрещенные руки. На какое-то мгновение он отвлекся на мысленный подсчет их общей площади, если разложить бумажки по одной. Несомненно, дома можно будет оклеить не только стены его комнаты, но и потолок, да и большую часть остального особняка Форкосиганов в придачу. Мать, наверное, станет возражать…

А горят ли они? Проверим. Он лениво поджег одну банкноту, намереваясь держать ее, пока она не догорит до кончиков пальцев, и посмотреть, может ли что-то сейчас причинить ему сильнейшую боль, нежели его ноющий желудок. Но как только запахло дымом, двери наглухо захлопнулись, хрипло взвыла сирена, а из стены высунулся, словно красный, дразнящийся язык, химический огнетушитель. Пожар – настоящий ужас для космического объекта; следующим шагом, как вспомнилось Майлзу, станет откачка воздуха из помещения, дабы загасить пламя. Он торопливо затушил бумажку. Миллифениги. Майлз протащился через все помещение и заставил сирену замолчать.