Ученик воина - Страница 46

Джезек осмотрелся вокруг. – У них есть несколько весьма продвинутых систем… – неуверенно начал он. Тут его взгляд упал на Майлза, стоявшего перед ним так прямо, насколько мог, и голос Джезека обрел твердость: – Да, милорд. Я смогу.

Майлз, ощущая себя каким-то патологическим лицемером, ответил инженеру твердым, командирским кивком, скопированным им по наблюдениям за поведением собственного отца как на совещаниях Генштаба, так и за обеденным столом. Похоже, это весьма здорово сработало: Джезек собрался и начал ориентировочный осмотр оборудования вокруг.

На пути к двери Майлз задержался, чтобы повторить для Елены инструкции по заключению пленных под замок. Когда он закончил, она вздернула голову. – Ну, а каким был твой первый боевой опыт? – с легким вызовом вопросила она.

Он невольно улыбнулся: – Поучительным. Весьма поучительным. А-а… вам случалось что-нибудь выкрикивать, врываясь в дверь?

Она моргнула. – Разумеется. А что?

– Просто разрабатываю одну теорию, – Майлз отвесил Елене доброжелательно-насмешливый поклон и вышел.

Шлюзовой отсек катера был пустынен и тих, не считая мягкого шороха воздушной и прочих систем жизнеобеспечения. Пригибаясь, Майлз пробрался через полутемный переходной туннель и, оказавшись за пределами действующего на корабельной палубе поля искусственной гравитации, поплыл вперед. Пилот наемников оставался привязан там же, где они его оставили, его голова и руки болтались в воздухе, странно дергаясь, как это бывает только при отсутствии тяготения. Майлз содрогнулся при мысли, что придется кому-нибудь объяснять, откуда тот получил подобную рану.

Все расчеты Майлза, как бы ему держать пленного под контролем по дороге на гауптвахту, разбились вдребезги, стоило ему увидеть лицо пилота. Глаза наемника закатились, челюсть отвисла, щеки и лоб покрылись пятнами прилившей крови и показались Майлзу, нерешительно коснувшемуся лица пилота, обжигающе горячими. Руки были восковыми и холодными, как лед, лунки ногтей посинели, пульс был прерывистый и нитевидный.

Придя в ужас, Майлз бросился развязывать стягивающие того узлы, потом нетерпеливо выхватил кинжал и перерезал веревку. Он похлопал пилота по щеке – не по той, на которой засохла струйка крови, – но не смог привести его в чувство. Внезапно тело наемника напряглось, он задрожал и забился в конвульсиях, дергаясь в невесомости со все стороны. Майлз увернулся от его молотящих по воздуху рук и чертыхнулся, но его голос сорвался на писк, и он стиснул челюсти. Тогда нужно в лазарет – доставить этого парня в лазарет, найти медтехника и попробовать привести его в чувство – а если не получится, притащить Ботари, он поопытнее в оказании первой помощи.

Майлз протолкнул капитан-пилота через переходной туннель. Когда он шагнул из зоны невесомости в поле гравитации, то внезапно обнаружил, сколько же этот человек весит. Сперва Майлз попытался подсесть под него и взвалить на плечо, что неминуемо грозило бы повреждением его собственным костям. Пошатываясь, он сделал пару шагов, потом попробовал волочь того под мышки. Тут наемник снова задергался в конвульсиях. Майлз оставил его на полу и бросился в лазарет за антигравитационными носилками, всю дорогу ругаясь со страхом и слезами бессилия в голосе.

Чтобы добраться туда, потребовалось время, потом еще – чтобы найти носилки. Еще какое-то время ушло на то, чтобы разыскать по корабельному интеркому Ботари и перехваченным от волнения голосом приказать ему явиться в лазарет вместе с медтехником. Время, чтобы взять подъемное устройство и пробежать обратно через пустой корабль к шлюзовой камере.

Когда Майлз появился там, пилот уже не дышал. Его лицо стало таким же восковым, как руки, губы – столь же пурпурно-синими, как ногти, а запекшаяся кровь выглядела, словно оставленная цветным мелком темная и тусклая черточка.

Майлз, спеша так безумно, что собственные пальцы казались ему толстыми и неловкими, подогнал подъемник, и пилот – он просто отказывался думать о нем, как о «теле пилота» – всплыл с пола на носилки. Ботари прибыл в лазарет, когда Майлз укладывал наемника на смотровой стол, освобождая подъемник.

– Что с ним, сержант? – немедленно спросил он.

Ботари окинул взглядом неподвижную фигуру.

– Мертв, – невыразительно произнес он и отвернулся.

– Пока еще нет, черт возьми! – крикнул Майлз. – Мы ведь можем сделать что-нибудь, чтобы его оживить! Стимуляторы… массаж сердца… криостаз… ты нашел медтехника?

– Нашел, но она слишком глубоко парализована, чтобы прийти в себя.

Майлз снова выругался и принялся обшаривать ящики шкафов в поисках знакомых ему медикаментов и приборов. Но они были в таком беспорядке, что ярлыки снаружи, очевидно, не имели отношения к их содержимому.

– Ничего из этого не выйдет, милорд, – произнес Ботари, бесстрастно за ним наблюдая. – Тут нужен хирург. Кровоизлияние в мозг.

Майлз резко развернулся на каблуках, осознав наконец смысл картины, которую только что видел. Он представил, как проводочки имплантанта, вырываемые из мозга пилота, вскользь касаются эластичной оболочки основной артерии, делая на этой напряженной от кровотока трубочке тонкие надрезы. С каждым ударом пульса слабое место делалось все тоньше, до тех пор, пока сосуд не внезапно не отказал и мозговые ткани не залило убийственным кровоизлиянием.

Есть ли в этом крошечном лазарете хотя бы криогенная камера? Майлз торопливо обошел это помещение, прошел в следующее. Процесс замораживания нужно начать немедленно, или смерть мозга зайдет слишком далеко и будет необратима – и никому не важно, что у него есть лишь смутное представление о том, как готовить пациента к заморозке, или как обращаться с этим аппаратом, или…